Одиночество, одиночество...
Нет ни имени, нет ни отчества,
Ни сомнения, ни страдания,
Ни презрения, ни признания.
Одиночество, одиночество....
Что за странное в нём пророчество?
Нет гуманности, нет внимания,
Долга, честности, понимания.
Одиночество, одиночество...
В чём причина, твоё высочество?
Может в гордости? Может в подлости?
Нет в нём верности, нет в нём совести.
Без фундамента это здание,
Только нет тебе оправдания!

— А можно сделать пластику души?
Отшлифовать все шрамы и морщины.
А лучше так – оставить половину
И жить спокойно, в неге и в тиши.

А можно реставрировать любовь?
Нельзя? В палитре нет похожих красок?
Ее лица не видно из-за масок,
И свежий слой накладывают вновь.

А можно, можно мне вернуть меня,
Такую, как тогда, в семнадцать, можно?
Ведь это, кажется, не так уж сложно,
Вполне реально… Что, опять нельзя? 

  — Возможно все, пойми, я не шучу.
Но только не с налету, осторожно.
И больше ты не спрашивай: «А можно?»
А если хочешь, так скажи: «Хочу!»

Эйфория закончилась. Ломка осталась.
После долгой любви неизбежна усталость.
Я теряю себя в разговорах с собою
И пытаюсь забыть, что одна, а не двое.
Эфимерный поток электронных посланий.
Километры дорог. Невозможность свиданий.
Многоточия, фразы, цветные обёртки.
За улыбкой—улыбка, как будто увёртки.
Не умея понять ни себя, ни другого,
Полчаса подбирать подходящее слово.
А потом, провожая бегущие строчки,
Знать: не так. Не о том. Некрасиво. Неточно.
Все издержки страстей электронного века.
Тихий шепот печали под пленкою смеха.
Колебания, страхи, мечты и рассудок.
Нежелание выбрать. Неверие в чудо.
Снова сводит ладони пустым притяженьем.
Ты увидишь меня за своим отраженьем?
Говорю не о нужном. Молчу не о многом.
Заменяю опять диалог монологом.

Мы совпали в пространстве,
А во времени – нет.
В бесконечности странствий -
Опыт прожитых лет.
Мы себе изменили -
Мы любили других
И мечты не делили
Мы с тобой на двоих.
И порою весенней
Не встречали рассвет…

Для таких преступлений
Срока давности нет.

© Copyright: Ольга Тичер, 2010

Пахнет воздух мимозой и первым голландским тюльпаном…. 
Нет! не Март! …И в лесу ещё дремлет спокойствием снег. 
Но, уже в подсознанье – Весна! опьяняет желанным дурманом 
И разбуженный сок начинает по веткам разбег. 

Дышит трещиной пруд — ледяной разрывается панцирь. 
(Утомлённый февраль, без сомненья, заляжет на дно….) 
Будь уверен! Опять мне исполнят волшебно романсы 
В чёрных фраках скворцы, устремившись ко мне под окно. 

Жизнь ручьём возвратится! Ты слышишь? Проснутся капели! 
И подснежник уткнётся в ковёр прошлогодней листвы…. 
Что со мною случится?! Любовь раскачает качели! 
Неземным сновиденьем коснётся моей головы… 

Марципаном пасхальным продушатся все переулки. 
В мягких веточках вербы упрячется старая грусть. 
И пернатая стая вспорхнёт из лазурной шкатулки - 
Разлетится в леса, выбирая свой путь наизусть. 

Как же пахнет Весной!… первым робким… голландским тюльпаном…. 
Нет! не Март! …И в лесу ещё дремлет спокойствием снег…. 
В подсознанье – ОНА! опьяняет желанным дурманом…. 
Может, прежняя нежность по венам свершает разбег?

Рина Ца Другая

Наш мир безумен, но тем привычней срываться с места, идти к реке, и там, в покое, менять обличье, сидеть на маленьком островке, запомнить каждого человека, кто видит большее за дождем. Там, за горами, такая Мекка, куда не всякий с тобой пойдёт. Дорога воинов, одиночек, небесных высей и тёмных вод. Высокогорным живым листочком сложилось слово -возьми его. Теплеет речь, закипает чайник — коснись руки, посмотри в глаза.

Все люди делятся на случайных и тех, о ком мне дано писать.


© Кот Басё

двадцать восьмая осень. ровно пять лет спустя
просит случиться, просит. ждет, что ее простят.
лжет, перепутав даты. делает первый шаг.
где я была, когда ты мог за меня дышать?

больно. темно и странно. полночь. озноб. такси.
грех, словно соль на раны. горький новопассит.
губы. ладони. близко. милый, тебе везло -
вкусный moliere. английский. терпкий одеколон
я бы не выдыхала, я бы тебя пила.
как я в тебя попала. жертву нашла стрела.
звуки свободы глушат. стерты с лица земли
наши тела и души. падшие корабли.

падать, безумный, падать, падать всё в тот же грех.
тут, в моих снегопадах всё очищает всех.
наши ключи, балконы. всё на своих местах.
милый, мы — две иконы. сны одного холста.
горек и гениален будет мой новый бог.
нам не хватило спален. нам не хватило строк.
сроков, ответов, песен, писем и слёз навзрыд.
мир безупречно тесен. кто теперь запретит?
ровно пять лет без кожи. связаны навсегда.
можно, мой милый, можно. жизнь отвечает «да».

сколько чужих постелей. сколько минут и дней.
сколько следов на теле. с каждой строкой родней.
наш диалог бессрочен. прошлые зеркала.
сколько моих пощечин рвут тебя пополам.
будем ещё живее. ядерная зима.
я за двоих умею. но не хочу – сама.

кто-то тебя заменит, кто-то войдёт в стихи.
острые сны по вене молча сдаю в архив.

Татьяна Ткачева-Демидова

Музыки нет. Музыки нет во мне.
Северный ветер в город приносит снег.
Ты – победитель в нашей войне-весне.
Я – дезертир, на стекле написавший «нет».
Эти запястья просят их взять врасплох.
Чувство, рожденное августом, мне мало.
Мальчик стал прошлым: он ни хорош, ни плох.
Он рукавом вытирает моё стекло.
Он вытирает. А прежде умел взрывать.
Слов не осталось. Кончились все слова
Сквозь поцелуи. [он так меня целовал]
Мальчик-провал. Мальчик-самый-большой-провал.
Нет [ск]верных писем. Ящики сплошь пусты.
От пустоты у меня остаёшься ты –
Гений синхронных выстрелов холостых.
Я обещаю не вспомнить твои черты.
Я бы могла тебя помнить. Я так ждала
Этого запаха плоти по зеркалам.
Я научу тебя – как умирать от зла,
Зрителем драмы с той стороны стекла.

 Татьяна Ткачева-Демидова

Я могу от тебя сбежать – расстояние благосклонно.
Если память твоя свежа, я в тебе неизбежна, словно
неубитый бокал вина, ожидающий пьяной фразы.
Стало быть, я тебе нужна? — Недопитая. Вся и сразу.

Эта осень меня казнит, возводя между нами стены.
Где-то там, за одной из них ты не с теми рисуешь тени
и целуешь цветные сны, покидая мои; и если
мы друг другу ещё нужны, почему мы еще не вместе?

Почему я глотаю блюз, просыпаясь в чужих постелях?
Почему я тебя люблю так бездарно [на самом деле]
как актриса, теряя роль, постоянство души, рассудок.
Почему я ищу, порой, твоё имя внутри. Повсюду.

Почему ты смываешь грим, согревая меня слезами?
Почему я твоя? — Смотри не пьянеющими глазами,
как уходит за часом час, за эпохой бежит эпоха.
Мне привычно вот так… Сейчас.
Без тебя мне привычно...
Плохо.

Татьяна Ткачева-Демидова

Я была у Него, тишину на слова дробя,
Выбирая цвет чая, вкус утра и профиль снимка.
Я была в Его жизни. Примерила на себя
Как любить недолюбленных. [Дьявольски сложно]
С ним как?
Я была… У него там семья из двухсот картин -
Чёрно-красные музы присыпаны пылью мрака.
Мы молчали о сложном. [Теперь он молчит один.]
Мы умели смеяться, когда нам хотелось плакать.
Я была… Время с ним не рискует. Часы стоят.
Лишь секунды крадутся практически вне закона.
И построчные мудрые мысли – бесценный яд -
Принимаются внутрь, как вакцина. А на оконном -
Отпечатки ладошек. Как память о том, что сын
Где-то здесь, между спальней и болью в районе рая.
Там сменили шаги на безвременный счёт – «спаси»
Так живут, не рождаясь, и, впрочем, – не умирая…
Я была его кожей. А он был моей рукой.
Мы любили любить до рассвета. Рвались на части.
Я под утро шептала – «скажи мне, кто Ты такой»?
Он ласкал меня сонной улыбкой, ответив – «счастье».
Я была у него… Отражалась в его зрачках
Беспринципно, вникая в утопию слов и быта.
Я не стала ни музой, ни звуками от смычка,
Ни фатальной ошибкой… За что и была убита.
Я была в Его жизни. Была для Него струной.
Я случалась молитвой-молчанием. Бурей смеха.
Я была Его миррой. Той самой Его страной,
До которой вовек не добраться посредством эха.
Я осталась… Украденной кровью. Извечным – «нет»
Ощущением терпкого мускуса. Словом Бога.
Я осталась победой в не начатой им войне.
Я осталась в несбыточных смыслах.
Которых много.

Татьяна Ткачева-Демидова